Матушкины истории или лекарство от уныния

1610

оригинал Православие.ру

Арина Барыкина

Этими историями со мной поделилась матушка Арина, супруга священника Сергия Барыкина, настоятеля Благовещенского собора города Козельска. Надеемся, что каждый найдет в этих историях полезное для себя: кто-то – назидание, кто-то – лекарство от уныния.

Максималистка

В детстве меня называли максималисткой. Всегда была целеустремленная, любила не просто плыть по течению, а искать во всем смысл, ставить перед собой цели и добиваться их. Мама у меня работала врачом, папа был профессиональным спортсменом. Он и нас, детей, приучал к спорту. Я занималась художественной гимнастикой, имела юношеский разряд.

Любила всему учиться и посещала множество кружков. Помню, как новая классная руководительница расспрашивала нас об увлечениях, и некоторые мои одноклассники не знали, что ответить.

– Чем увлекаешься?

– Да ничем… Телевизор смотрю…

Или:

– Да ничем… Во дворе гуляю…

А я в ответ на этот вопрос стала перечислять свои кружки: в понедельник вязание, во вторник, четверг – гимнастика, в среду – курсы парикмахеров, в пятницу – кройка и шитье, после кружков, по вечерам – музыка (я училась играть на аккордеоне). Учительница не поверила и стала меня стыдить:

– Как тебе не стыдно обманывать?! Невозможно одновременно заниматься во всех этих кружках!

А мне было обидно, потому что я говорила правду.

Другая атмосфера

Вообще учеба в школе стала для меня настоящим испытанием на прочность: меня больше тянуло к общению с людьми церковными, а в школе сложно было найти друга по духу. Все в классе знали, что я хожу в храм, и многие этого не понимали.

Занятия в кружках стали отдушиной – они приносили мне радость: там царила совершенно другая атмосфера по сравнению со школой. Какие чудесные и интересные педагоги там преподавали! Я с нетерпением ждала начала учебного года, чтобы поскорее записаться в свои кружки.

В родительской семье

Я еще в школе выучилась на парикмахера и обеспечивала себя карманными деньгами

Мы с моим супругом похожи: оба выросли в многодетных семьях. Он – старший в семье, где росли 9 детей, я – младшая в семье, где росли пятеро. Мне всегда приходилось донашивать за старшими одежду, и я решила научиться перешивать старые вещи. Научилась, и у меня стало получаться так хорошо, что перешитую мной одежду даже покупали.

Родители нас держали строго, карманными деньгами не баловали, и я еще в школе выучилась на парикмахера и сама обеспечивала себя карманными деньгами.

Сейчас мои родители на пенсии, радуются внукам, а их уже 17.

Уж я-то никогда не стану матушкой

У нас с мужем с детства был общий духовник – протоиерей Сергий Поляков. Он служит в храме Рождества Пресвятой Богородицы в селе Роща, недалеко от Боровского монастыря. Он нас учил жить честно. Я была очень близка с его матушкой Татьяной, даже жила у них в семье на каникулах. У нее была нелегкая судьба.

И я тогда про себя думала: уж я-то никогда не стану матушкой. Еще мне казалось, что каждая матушка должна обладать какими-то выдающимися качествами, ведь ей тоже приходится общаться с прихожанами, отвечать на какие-то вопросы, и нужно делать это грамотно.

Приходилось вставать в 4 часа утра

После школы я поступила в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия. Еще до вступительных экзаменов нас, юных девушек, отправили на месяц в Первую градскую больницу ухаживать за тяжелыми больными, причем после этой практики количество желающих учиться на сестер милосердия сильно сократилось.

Те, кто остался, сдали вступительные экзамены и приступили к обучению. Мы с родителями жили тогда в Наро-Фоминске. На протяжении нескольких лет мне приходилось вставать в 4 часа утра и спешить на электричку, чтобы доехать до московского училища и не опоздать на занятия. На дорогу уходило по два часа в один конец. В 15 лет заставить себя ежедневно вставать так рано, конечно, было тяжело, но отец укреплял наш характер с детства. Говорил: «Каждый должен идти и добиваться всего сам».

Атмосфера в училище оставила неизгладимый след в моей памяти. Особенно запомнились беседы с нашим духовником, отцом Аркадием, многоуважаемым и ныне здравствующим епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном (Шатовым), который опекал, оберегал и вразумлял нас, тогда юных студенток. Постоянные послушания приносили мне душевную радость, а высокий уровень медицинской подготовки пригодился и на работе, и в последующей семейной жизни.

Каким хрупким бывает человек!

Здесь впервые осознала, какая тонкая грань проходит между жизнью и смертью

После окончания медицинского пошла работать в отделение реанимации. Здесь впервые осознала, какая тонкая грань проходит между жизнью и смертью. С болью в душе слушала, как врач иной раз сообщал родственникам о смерти близкого им человека: «Простите, мы сделали все возможное». Каким хрупким бывает человек! Вот он неделю назад ходил на работу, воспитывал детей – и вдруг оказался в реанимации.

Было здесь место и для утешения: сутки дежурства прошли, все живы – радость переполняет, но не остается больше сил физических, и одно желание: доехать до дома и выспаться.

Как я влюбилась

Я уже упоминала, что с раннего возраста ходила в храм. Стояла всегда на клиросе и познавала азы церковного песнопения. Мой будущий супруг тоже с детства алтарничал в этом же храме. Мы окормлялись у одного духовника, ездили вместе в паломнические поездки, но никогда не общались близко. Немногословный, выдержанный алтарник из многодетной семьи – это все, что на тот момент я о нем знала.

Поступив в духовную семинарию, Сергей в последний раз поехал в паломническую поездку с духовником. Там же оказалась и я. В конце путешествия наша группа остановилась переночевать на озере, и внезапно будущий супруг предложил мне покататься на байдарке. Мы толком и не успели поплавать: у нас не имелось спасательных жилетов, и нас сразу остановила водная полиция. Но я вдруг увидела Сергея словно в первый раз – и влюбилась.

Полетела на крыльях – просить матушку Матрону вручить меня рабу Божию Сергию

Вернувшись домой, первым делом поехала – нет, полетела на крыльях – просить блаженную матушку Матрону походатайствовать за меня перед Богом и вручить меня рабу Божию Сергию.

Через два года мы обвенчались. Мой муж был уже студентом второго курса семинарии. Вскоре он принял сан диакона, а после и священника.

Взгляды и мечты

Взгляды у меня традиционные. Муж – глава семьи, и прямая обязанность любой жены – слушаться мужа. Ведь выходишь замуж за человека, который берет на себя обязанность защищать семью, вести ее к спасению. Знаю, что мне возразят: что делать, если муж – неверующий? Думаю, нужно быть мудрой, набраться терпения и своим примером показывать свою веру, делать любое дело как для Бога. И если муж неверующий, Господь с него спросит, он сам будет за это отвечать.

А вообще я, конечно, не могу давать никаких советов, поскольку сама еще молодая матушка и не дерзаю никого наставлять. Просто делюсь своими историями, возможно, кому-то они будут интересны, может, кто-то улыбнется, может, у кого-то настроение станет чуть-чуть лучше…

Мне 29. Что я могла успеть за эти годы? Получить образование и поработать в реанимации? Родить пятерых детей? Это, конечно, неплохо. Но хочется еще многое успеть. У меня большие планы, которые поддерживает мой муж и которые очень хочется, с Божьей помощью, осуществить. Во-первых, воспитать своих детей добрыми христианами. Также есть у меня желание служить людям, и я мечтаю организовать богадельню. Вот такие планы – если, конечно, будет на то воля Божия.

Первый приход

Хорошо помню наш первый приход. Батюшка еще учился, а также служил диаконом в Никольской церкви в Калуге, и все время тратил на служение и учебу. У нас росла маленькая дочка, я ждала второго ребенка, и мы снимали жилье у одной бабушки в двухкомнатной квартире: в одной комнате жила сама бабушка, в другой мы. Она нас пустила, чтобы мы платили коммунальные платежи, и ей было полегче. Наша комната была 2 на 3 метра.

Родственники советовали мне:

– Ты поезжай пока к родителям и поживи отдельно!

А я думаю: как же мы с мужем будем жить отдельно?!

Бабушке, конечно, от нас здорово досталось: Настенька начала ходить, и ей было тесно в нашей маленькой комнате, она все рвалась к бабушке и открывала дверь к ней с ноги – уследить не всегда получалось. Дверь стучала, хозяйка пугалась, роняла очки, потом их искала.

Пожар

Один раз Настя простудилась, и я поставила на водяной бане парафин, чтобы сделать ей прогревание. И мы обе с ней уснули. Просыпаюсь от стука в окно. Выглядываю: пожарный в каске. Знаками мне показывает: дескать, открой окошко – пожар! Я еще думаю: интересно, где пожар? Нужно, наверное, доброе дело сделать: где-то в подъезде пожар, а мне нужно пожарному помочь и его впустить.

Пожарный развернулся, в шоке пошел в нашу комнату и снова вылез через окно

Окно открываю, он влезает, бежит на кухню. А у нас было очень тесно, и я открывала верхнюю дверцу шкафа, вешала на нее постиранную детскую одежду. Сама я со своим ростом 158 см до этой дверцы головой не доставала, а к возвращению батюшки ее закрывала. А тут она была открыта, пожарный мчится, с разбегу ударяется каской об эту дверцу с мокрыми ползунками и как мячик отскакивает. Удар был сильный, и я очень испугалась, что он себе что-нибудь повредил.

Пожарный, пересилив боль, снова рвется на кухню, я с Настей на руках бросаюсь за ним. Видим пламя: горят плита и шторы. Он, видимо, был ошеломлен ударом – встал как вкопанный и смотрит на огонь. Тогда я одной рукой схватила чайник, вылила его на плиту и шторы – и пламя погасло. Все в копоти. Пожарный развернулся, в шоке пошел в нашу комнату и снова вылез через окно.

Тут наша бабушка от подруги вернулась. Зашла на кухню, огляделась вокруг, а потом сказала мне:

– Деточка, пойду-ка я снова в гости.

Мы потом, конечно, кухню отремонтировали.

Не беспокойтесь, деточки!

В нашей комнате стоял диван, мы с батюшкой на нем спали. Он был совсем старый и в конце концов провалился окончательно, так что мы уже лежали на пружинах. Отец Сергий решил его отремонтировать, и я пошла спрашивать разрешения у бабушки. Она мне спокойно ответила:

– Не беспокойтесь, деточки! На этом диване у меня муж умер и сын умер. Так что не переживайте – ремонтируйте его на здоровье!

И меня охватил ужас. Когда я работала в реанимации, многие врачи и сестры могли прилечь на пустые койки больных, а я почему-то никогда этого не делала, думала о том, что на этих койках люди умирали, а я на них буду отдыхать. Брезговала, видимо. И вот теперь Господь меня так смирил.

Второй приход

На втором приходе я училась уповать на Бога. Это было село Зикеево Жиздринского района. Храм полуразрушенный, заросший травой. Дом приходской – летний, щитовой, зимой в нем жить очень холодно, туалет на улице. Помню, как стояла в холодный ветреный день перед нашим новым жильем с двумя младенцами на руках и, не буду скрывать, потихоньку плакала. Батюшка, правда, сразу же вырыл яму, сделал канализацию.

Прихожане были настроены воинственно против очередного священника

В первую очередь на этом приходе нужно было заниматься храмом, потому что прихожане были настроены воинственно против очередного священника. Мы поняли, что предыдущие батюшки, видимо, в силу тяжелых жилищных условий, пытались что-то сделать для своего дома, для семьи, а прихожане желали видеть в них аскетов, которые бы в первую очередь восстановили храм.

Мы с отцом Сергием, видя такое отношение, сразу поняли, что нам нужно смириться с тем, что есть, потерпеть и в первую очередь сделать так, чтобы в приходе воцарился мир и храм был восстановлен.

Как я перестала роптать на бытовые трудности

Появилось отрезвляющее чувство, что все мы под Богом ходим, и нужно ценить то, что у нас есть

Иногда я в душе роптала, что живем мы в селе, и живем бедно, что домик наш холодный, приход недружелюбный, ну и прочее. И вот как-то у нас чуть не случилось несчастье. Дело было так. Ничто не предвещало плохого, все было как всегда: обычный обед, потом я стала мыть посуду. Почистила нашей младшей дочке огурец, и она его тихонько грызла. Маленький такой, аккуратный огурчик.

Вдруг я увидела, как Олечка начала бледнеть, потом посинела – подавилась. Я пыталась ей помочь, но ничего не получалось. На мои крики прибежал батюшка, и мы делали все, что в наших силах: и переворачивали ребенка, и трясли, и пытались достать злосчастный кусочек огурца, но он, видимо, застрял где-то, и все наши усилия ни к чему не приводили.

Помню, какой ужас, какой страх, какое отчаяние я испытала. Ближайшая больница за 80 километров, фельдшер не поможет, да и пока он прибежит… Мы с батюшкой горячо молились на коленях, и в конце концов дочка как-то откашлялась.

Но с тех пор весь мой ропот как рукой сняло. Появилось такое отрезвляющее чувство, что все мы под Богом ходим, и нужно очень ценить то, что у нас есть, потому что все эти бытовые трудности – просто мелочи по сравнению с потерей ребенка.

Людей нужно просто приголубить

Наша церковь внутри оказалась покрашена в грязно-розовый цвет, и мы решили первым делом ее красиво покрасить. Среди прихожан была строитель-профессионал. Батюшка обратился к ней за помощью, но она ответила в сердцах:

– Чтобы покрасить храм, мне нужно семь помощников!

Такой был общий настрой у прихода, можно сказать, даже агрессивный. И мы поняли, что людей нужно просто приголубить, полюбить их такими, какие они есть, чтобы сердца их оттаяли.

И тогда мы с батюшкой вдвоем за два дня покрасили весь храм. Удивительно, что наши дочки, которым на тот момент было два года и четыре месяца соответственно, не помешали нам это сделать: вели себя спокойно.

Мы, правда, не смогли все правильно очистить и прошпаклевать, как делают профессионалы, но красили с усердием. Интересно, что спустя много лет наша краска все еще держится. В храме стало красиво.

Каждый воскресный день после службы мы стали устраивать совместные трапезы, а потом батюшка организовывал беседы на разные темы, которые очень помогли сплотить приход. Постепенно отремонтировали крышу храма, построили колокольню, сделали трапезную, новые полы и иконостас, провели воду. Большим событием для всего села стала установка нового купола вместо самодельного, который держался на бочке вместо барабана.

Но главное: постепенно отношение прихожан к нам изменилось, и они на нашу любовь тоже ответили любовью. Стали приходить к нам в гости на чай, кто держал корову – давали молоко. Со временем мы собрали дружный приход, люди шли к нам после работы, чтобы скосить траву возле храма, прибраться, принести воды.

Наш третий приход

В 2013-м году отца Сергия перевели в Благовещенский храм города Козельска, назначили настоятелем храма, духовником православной гимназии и руководителем миссионерского отдела. Этот перевод был совершенно неожиданным и стремительным, и приняли нас вначале так же неблагосклонно, как и на втором приходе.

До нас настоятелем храма здесь служил чудесный священник, и прихожане, видимо, опасались, что новый молодой настоятель будет обижать прежнего – их любимого батюшку. Приходилось мне слышать колкости, замечать неприязнь. Такое отношение было очень тяжелым для нас, ведь моя семья приехала сюда не по своей воле: священников, как военных, переводят с прихода на приход.

Первое время я унывала: чужой город, никого не знаешь, батюшка на послушании. Сидишь с детьми в съемной коморке и перебираешь мысли: как хорошо было раньше, и что мы здесь делаем. Тогда я старалась взять себя в руки, собирала детишек, сажала их в коляску и отправлялась в Оптину пустынь. Идти до монастыря, слава Богу, недалеко – минут сорок. Молилась преподобным, вымаливала себе утешение. С неописуемой радостью встречала вечером измотанного мужа, рассказывала ему, как мы путешествовали с детьми.

И только когда наши прихожане убедились, что отец Сергий не обижает их батюшку, отношение прихода к нам изменилось. Со временем нас полюбили, стали помогать по возможности.

Город, где нам хочется жить

Козельск – это старинный город, рядом с ним находится духовный центр России – Оптина пустынь. Мы с батюшкой поняли, что это тот самый город, где нам хочется жить.

В нашем Благовещенском храме служили знаменитые священники: иеромонах Рафаил (Шейченко), игумен Никон (Воробьев). Батюшка всегда говорит, что чувствует реальную помощь от отца Рафаила (Шейченко), который тоже занимался ремонтом церкви, а сейчас прославлен в лике преподобноисповедников и почивает мощами в Преображенском храме Оптиной пустыни.

Баба Лена

На каждом приходе бывают особые люди, и у нас есть особый человек – баба Лена. Ей 80 лет, и она очень строгая и суровая. В любом храме есть такая бабушка, но нам с нашей еще повезло: она не разрушает, а созидает. Когда моют иконостас, она собирает группу бабушек, и они все прибирают, чистят лампадки, подсвечники. И они все ее слушаются – попробуй её не послушаться. Она – их генерал.

Но главное, она хоть и строгая, но справедливая, говорит по существу. Правда, многие стараются ее избегать: нам ведь тяжело правду о себе слушать.

Достается и батюшке. Она подходит к нему под благословение и спрашивает строго:

– У тебя расческа-то есть?

Мне тоже достается. Зовет она меня не Ариной, а Иринкой и постоянно делает замечания, причем, все по существу: стою я не так, младенца держу не так, то поздно прихожу с детьми, то дети не должны сами свечки ставить, а то подсвечники пачкают. Так баба Лена учит меня смиряться.

Как баба Лена беспокоилась о нашем жилье

Недавно баба Лена узнала, что мы с нашими пятью детьми много лет снимаем жилье, а собственного не имеем, и перспективы тоже никакой. Тогда она мне сказала:

– Ты, Иринка, приезжай ко мне, мы с тобой напишем обращение к президенту.

Бабушка никак не отставала, и мне пришлось к ней поехать, хотя я, конечно, знала, что никому не буду отправлять наше с ней послание. Но записать я его записала под диктовку бабы Лены, и выдержано оно было примерно в таких тонах: «Мое сердце вопиет от несправедливости».

А тут она мне говорит:

– Иринка, мне во сне явилась Матерь Божия. Я у Нее спрашиваю про тебя: «Почему нашей Иринке не помогаешь?!»

– Баба Лена, как же ты осмелилась так спросить у Самой Богородицы?! Хоть и во сне…

– Ты слушай дальше! Матерь Божия мне ответила! Она сказала: «В октябре матушка родит, и жилье у них будет».

– Ну и дела, баба Лена…

Что хотите, то и думайте, но 8 октября, в день именин батюшки, я родила дочку. В этом же месяце нам выделили 8 соток земли и разрешили на этом месте построить домик.

Самое ценное

Один раз в будничный день у нас в храме запахло гарью. Батюшка велел всем взять самое ценное и выйти на улицу. И каждый взял самое ценное: кто-то сумку, кто-то одежду, кто-то детишек. Вышли, стали оглядываться: стоит наша повариха с половниками в обнимку.

Храму жертвуют ветхую посуду, и у нее за свечным ящиком есть закуток, где она готовит, а мы все обедаем: алтарники, пономари, клиросные, те, кто помогает в храме, – вместе с детишками человек 30 в течение дня набирается. И тут нам как раз подарили новые половники.

Вышел батюшка, отменил тревогу. Оказалось, староста забыл открыть вентиляцию в котельной. И так смешно всем стало, как повариха стоит и половники к груди прижимает.

Испытание

Наш сын Тихон родился слепым, сейчас ему полтора года. Батюшка говорит, что его слепота – своего рода испытание нашей веры и терпения. Думаю, что так и есть. Потому что одно дело, когда у тебя все хорошо, и ты славишь Господа, и другое дело, когда все происходит не так, как хотелось бы, и в этих обстоятельствах проверяется твое доверие к Богу.

Одно дело, когда у тебя все хорошо, и другое дело, когда все не так, как хотелось бы, и в этих обстоятельствах проверяется твое доверие к Богу

Когда мне принесли младенца в первый раз кормить, я обратила внимание, что у него очень красивые голубые глазки, но они какие-то пустые. Рассказала мужу, он ответил:

– Не переживай, тебе показалось: у всех младенцев взгляд не сфокусирован.

Но я продолжала беспокоиться, и через неделю мы повезли Тихона на прием к офтальмологу. Врач сказал:

– Вы понимаете, мамочка, что ваш ребенок – слепой?

Мой ежедневник

Дни стали для меня какими-то пустыми, не было желания что-то делать, просто жить дальше. Раньше я вела ежедневник, и его страницы были исписаны планами, задумками, предстоящими делами.

После того как я узнала, что мой сын слепой, и никакая моя энергия, никакие старания не могут ему помочь – у меня как-то опустились руки. Думала о том, что Тихон никогда в жизни не увидит меня, свою маму, не увидит отца, сестер, братика. Шли дни, а мой ежедневник оставался пуст – чистые страницы.

Я знала, что нужно жить дальше. Брала ежедневник в руки, листала, читала прошлые записи – и пыталась снова стать такой же неунывающей, деятельной, жизнерадостной, какой была раньше. Время, молитвы, поддержка мужа утешили и укрепили меня. В той ситуации легко можно было понять, кто в нашей семье сильнее духом – и, конечно, это был батюшка.

Советы

На данный момент Тихон перенес три операции, и ему предстоят еще операции, но не для того, чтобы вернуть зрение, а просто для поддержания того состояния, в котором он находится сейчас. Иначе глазки будут его беспокоить.

Прихожане, узнав про слепоту нашего сыночка, сочувствовали нам, стремились помочь, советовали – чего только не советовали, например, читать на каждый глазик 40 раз «Отче наш». Были, в том числе, и странные советы: колоть в глаза белок и тому подобное. Но это было от сердца.

Так хочется верить в чудо

Баба Лена посоветовала показывать Тихону рассвет, чтобы он смотрел, как солнце всходит – и тогда он обязательно когда-нибудь увидит рассвет на самом деле. Из всех советов, странных и даже смешных, этот мне показался самым действенным. Так хочется верить в чудо.

Наши детишки

Все наши детишки названы по святцам. Старшая, Настя, – очень покладистая. Творческая личность. Учится в первом классе православной гимназии и после уроков готова часами лепить и рисовать. Незаменимая моя помощница. По собственной инициативе может покачать кроватку с младшими, присмотреть за братьями и сестрами.

Шестилетняя Оля – по характеру начальник, любит дисциплину в семье. Ей нужно все знать, отчего и почему. Читает лучше, чем Настя, и обе любят играть в шашки. Еще Оля очень энергичная и деятельная. Недавно отправилась погулять в садике возле дома и принялась чистить снег. Когда я вышла к ней, то была даже несколько испугана объемом работы, которую, совершенно добровольно и с усердием, проделал шестилетний ребенок.

Серафим во всем подражает папе, что папа делает, то и сын. В свои три года любит трудиться, и нужно внимательно присматривать за ним, потому что он может с энтузиазмом распилить подоконники (чужие) и тому подобное.

Тихону полтора. Я опасалась, что все мы будем его жалеть, и он из-за этого может вырасти эгоистом, поэтому мы стараемся делать вид, что не замечаем его недуг, стараемся растить его как здорового ребенка, но это, конечно, очень сложно. Он пошел в год и три, хотя обычно слепые дети идут гораздо позднее: предпочитают передвигаться на четвереньках. А у нас просто много детей, и он тянется за ними. Очень любознательный, хорошо ориентируется, мне иногда кажется, что он видит. Все трогает, пробует на ощупь – у него даже всегда ноготки стерты.

Самой младшей, Машеньке – три месяца. Когда я ее рожала, батюшка и дети молились за меня.

Как мы живем

Недавно мы с батюшкой уложили детишек спать, сидим на кухне, наслаждаемся тишиной, пьем чай. Вдруг Серафим заходит – несет на руках Машу. Я испугалась очень: все-таки ему только три, мог уронить младенца. Но смотрю: держит крепко. Оказывается, она проснулась, закряхтела, и тогда он тоже проснулся, встал и понес сестру родителям. Вот такая у нас взаимовыручка. Стараюсь организовать режим, порядок, все-таки в многодетной семье должен быть режим.

Вечерами, когда нет службы или общественных дел, мы собираемся всей семьей в маленькой комнате и читаем детям жития святых, или батюшка объясняет смысл притчи, играем в шашки, шахматы, просто разговариваем с детьми. После молимся и идем «крестным ходом» по дому – для малышей это целое событие. Батюшка каждому дает нести икону или свечу, и считается огромным счастьем нести впереди фонарь, сделанный папой.

Чудеса на каждом шагу

Чудеса в нашей семье на каждом шагу. Вот совсем недавно я была озабочена тем, что Тихону нужны специальные игрушки. Покоя мне не давали их цена и скудный ассортимент. Настя говорит: «А давайте сами сделаем!» Сделали, но шалун растет, и наша фантазия отстает от его любознательности. Позвонила подруга: «Высылаю для Тихона суперкачалку». Оказалась, это та самая качалка, о которой я мечтала и говорила о ней только батюшке.

Арина Барыкина
Подготовила Ольга Рожнёва

14 февраля 2019 г.