Несколько лет назад храм в честь святителя Николая Чудотворца в селе Березичи, по приглашению настоятеля храма, посетила православная писательница Ольга Рожнева. Беседа с настоятелем храма иереем Евгением Мягковым, о его жизни на приходе и истории храма изложенная писательницей:

«В ХРАМ БЫЛО УДОБНО КОМБАЙНЫ ЗАГОНЯТЬ: СВОДЫ-ТО ВОН КАКИЕ!»

Рассказ о построенном в чистом поле храме, его восстановлении и князьях Оболенских

Ольга Рожнёва.

Недалеко от Козельска, рядом с селом Березичи, возвышается старинный Свято-Никольский храм. У него необычная, чудесная история. О ней рассказывает настоятель храма, отец Евгений Мягков.

– Чем же ваш храм такой особенный, отец Евгений?

– Знаете, думаю, что для каждого священника его храм самый особенный. Для меня чудесность этого храма святителя Николая Чудотворца началась с приказа о моём назначении сюда. Этот приказ вышел девятнадцатого декабря 2008 года – в праздник великого святого. Святитель Николай Чудотворец как бы благословил меня на труды в своём храме, и я чувствую его благословение и его святую помощь.

Я тогда учился в Калужской Духовной семинарии, ещё год оставался до окончания, и я этот год ездил сюда из Калуги. В Калуге до этого служил в храме Иоанна Предтечи, а там народу всегда очень много. Поэтому, когда впервые сюда приехал, был, честно говоря, шокирован. Возвышается храм вдалеке от города и даже далековато от села Березичи – в чистом поле. Приехал в декабре: мороз, сугробы, грунтовая дорога, занесённая снегом. На службу пришли десять бабушек. Храм старинный, красивый, но полуразрушенный. Шок – это то, что я испытал при первом знакомстве.

Также очень переживал, как меня здесь примут. В храме до меня служили два опытных священника: отец Сергий Мишуков и отец Павел Морозов. Люди очень привыкают к своему батюшке и даже, бывает, уходят за ним в другой храм. А тут я – молодой, не слишком опытный, живущий за тридевять земель. Нужно церковь восстанавливать, а у меня ни денег, ни помощи…

– И что вы сделали?

– Огляделся, поразмыслил. Понял, что храм во многом необычный. Во-первых, посмотрите, как тесно граничит он с миром природы. И этот мир природный так и норовит в нашу церковь забраться. Когда я приехал сюда восемь лет назад, со всех сторон к храму подступал борщевик. Огромный, просто чудовищно огромный, этот борщевик врастал в стены, корнями под фундамент норовил пробраться. Когда-то его завезли из-за границы для здешнего колхоза-миллионера. Предполагалось, что пойдёт он на корм коровушкам, но в первый же год многие доярки попали в больницу с ожогами.

Давно нет колхоза-миллионера, да и от коровьего стада почти ничего не осталось, а борщевик прижился, расползся по окрестностям как отголосок советского прошлого. Прихожане косу мне подарили – откашиваем, не даём ему разгуляться. Даже когда косили – чуть в больницу не попал косарь: ожог дыхательных путей.

На колокольне птицы гнезда вили – стрижи, ласточки. Птенцов семенами кормили, семена, не съеденные птенчиками, прорастали – вот и деревца стали расти на колокольне. Пришлось эти деревья с крыши удалять, кровлю местами восстанавливать.

Муравьи через храм дорожку прокладывают, птички как к себе домой залетают. Таракашки-букашки ползут. Мышки-полевки на зиму прибегают, пробки в бутылках грызут – за вином охотятся. (Отец Евгений улыбается).

– А чем ещё храм необычен?

-Могила последнего князя Оболенского

– По нашему храму и его строителям-благотворителям можно историю страны изучать. В здешних местах жили Чичерины – представители старинного дворянского рода, среди них были даже родственники А.С.Пушкина. Позже сюда приехали князья Оболенские. Очень давно здесь стоял деревянный храм, а как давно – мы даже и не знаем. Не сохранились, к сожалению, сведения. Видимо, это восемнадцатый век. В 1845 князь Александр Петрович Оболенский, герой войны 1812 года, на месте деревянного храма вот этот каменный поставил.

Семейство Оболенских очень много для этих мест сделало доброго. Стараниями Александра Петровича здесь были построены писчебумажная фабрика и сахарный завод, а в его прекрасное имение близ села Березичи на реке Жиздре за честь почитали для себя приехать видные государственные мужи, художники и писатели, выдающиеся полководцы… Лев Толстой с супругой приезжал. Николай Рубинштейн, пианист-виртуоз, основатель и первый директор Московской консерватории, гостил.

Оглядитесь по сторонам. Красотища! Обрывистый берег Жиздры, откуда открывается даль неизмеримая… А в усадьбе Оболенских как красиво было! Тенистая аллея из лип и лиственниц, величавый дом розового цвета с башенками, чудесный благоухающий розарий. Вокруг дома – экзотические деревья в кадках: летом их выставляли из оранжереи. На месте усадьбы чего только потом не было: дом отдыха, госпиталь, детский дом, интернат…

И сейчас княжеский дом стоит. За ним никто не присматривает, а он всё никак разрушаться не хочет – крепко был построен, для многих поколений… Всё надеется дом на лучшую жизнь – ведь это памятник культуры нашей… Свет старой усадьбы пока ещё горит сквозь годы…

Оболенские не бездельничали в своём райском уголке – принимали самое живое участие в жизни крестьян: помогали им скотинку приобрести, зерно для посева, крестьянских детей в школу устраивали.

Следующий князь Оболенский, Алексей Дмитриевич, основал Березичский стекольный завод с земской больницей и школой. Завод делал аптечную и парфюмерную посуду. А ещё – редкостные по красоте художественные изделия из стекла. Своих мастеров Оболенский в Италии обучал. Один из них, Михаил Бодунов, верный и преданный своим благодетелям, помог в декабре 1917 года Оболенским скрытно выехать из усадьбы и спастись от преследования красных. Так и оказались князья на чужбине.

А их завод остался. И храм поныне действует. Посмотрите, какой он огромный! Тысячу человек вместит запросто, а высота колокольни тридцать метров. Зачем такой большой храм среди полей и лесов возведён?! А ответ прост. Раньше население села больше было, и все как один в храм ходили. Вот они – вокруг покоятся, на здешнем кладбище – все, кто в этом храме крестился. Вся их жизнь была с церковью связана – от крещения до венчания, крещения детей и отпевания.

– А не приезжал ли сюда кто-нибудь из нынешних Оболенских?

– Как же – обязательно! Последний князь Оболенский, Алексей Николаевич, уже в наше время дважды в год сюда из Америки приезжал. Тянуло его на родину. Тут его корни. И не просто приезжал, а всегда привозил подарки для местного интерната: мебель, одежду, спортивный инвентарь, сладости для воспитанников. Даже грузовую машину подарил.

Жизнь у Оболенских, скитальцев на чужой земле, была не из лёгких. Дядя Алексея Николаевича, князь Дмитрий Алексеевич (в Первую Мировую – кавалерийский офицер), был замучен фашистами в Дрездене. Сам Алексей Николаевич в годы Второй Мировой оказался среди пленных, которых везли на поезде в лагерь смерти – Освенцим. Концлагерь был уже недалеко, но поезд с пленными попал под бомбежку – и все пленники разбежались. С тех пор Алексей Николаевич часто повторял: «У Начальника нашей жизни всё рассчитано по секундам!» Он был глубоко верующим человеком.

Как-то директор стекольного завода предложил приехавшему в Березичи Оболенскому одну из икон, которые после закрытия храма и разгрома дворянской усадьбы разбирали все желающие:

– Купите у меня свою икону!

На что остроумный Оболенский ответил:

– Я своё не покупаю!

Последний князь Оболенский был отпет в храме, тесно связанном с судьбами нескольких поколений его предков, и похоронен возле него

Он мечтал быть похороненным здесь – среди своих предков, на своей русской родине. И Господь знал о его мечте и исполнил её. В 2006 году князь приехал сюда в последний раз. Он был уже маститым старцем – восемьдесят семь лет, – но пребывал в полном здравии. В день своих именин, 25 февраля, память святителя Алексия, митрополита Московского и всея России чудотворца, занедужил, слёг, а утром в воскресенье упокоился. Был отпет в храме, тесно связанном с судьбами нескольких поколений его предков, и похоронен возле него.

Я хотел бы уйти бабьим летом…

Как листок, незаметный и тихий,

отрывается с мокрых веток

и уносится сильным ветром.

Я хотел бы уйти бабьим летом,

как от жизни уставшая птица,

в день, наполненный ярким светом,

с пожелтевшей травою слиться.

Всё сказавший и всё пропетый,

одеялом земли согретый,

в деревенской церкви отпетый,

Я хотел бы уйти бабьим летом…

– Как жил храм после революции?

– В 1931 году его закрыли. Превратили наш храм в МТС. Рядом колхоз-миллионер, и было очень удобно сюда комбайны загонять: своды-то вон какие высокие! Был здесь и склад химических удобрений.

Но разрушить храм не смогли – построен был на совесть. Скажем, вот, на полу плитка лежит, видите? Она изготовлена в 1845 году. Когда храм закрыли, кое-кто из местных пытался этой плиткой поживиться, но она только кололась. Так прочно была соединена с цементом, что даже в костре не разделялась. Тогда эту затею бросили, и, как видите, плитка сохранилась.

Стены храма хранят следы от пуль – боевые ранения Великой Отечественной. Напоминают о прошедшей войне. В 1941 году при немцах храм открывали, сразу после освобождения села от оккупантов службы прекратились.

– Как идёт восстановление?

– Когда я сюда только приехал, первое время унывал – такой огромный объем работ, а средств никаких… Ждал помощи, ждал, что появятся благодетели, но никакой помощи не было. Тогда я сказал себе: «Глаза страшатся, а руки делают». Пошёл, купил банку краски, покрасил двери. Это была такая малость на фоне всего, что нужно было сделать… Господь учил терпению…

Но после этого помощь пошла: по саморезу, по гвоздику. Отделили полуразрушенный главный придел от того, где сейчас молимся, потому что зимой невозможно обогреть весь храм.

Я сам месил цемент, белил, красил. Помогает очень староста Александр Курелёнок, он тут при храме с 2006 года. Он и электрик, и плотник, и сварщик, и пономарит, и на клиросе поет. Штукатур Женя помогает. Иногда прихожане приходят.

Мы с матушкой уговорились молиться каждую ночь, акафист читали святителю Николаю за наш храм. Ложились спать, будильник ставили на два часа ночи и вставали на акафист. Сейчас с двумя маленькими детьми матушка очень устаёт, я целый день в храме. Ночью нам стало тяжело вставать, так мы перенесли эту молитву на вечер. Прихожане молятся по соглашению. По четвергам служим Молебен с акафистом Святителю Николаю Чудотворцу.

Сейчас у нас работы выполнены на миллион, а я этих денег и в руках не держал, всё по рублю собиралось. Чувствовалось, что помощь идёт свыше…

И вот – чудо! С большими средствами любой может храм восстановить, а вот так, как мы, с малыми… Сейчас у нас работы выполнены на миллион, а я этих денег и в руках не держал, всё по рублю собиралось. Чувствовалось, что помощь идёт свыше… Вечером приуныл, а утром приходят:

– Батюшка, вам доски нужны? А кирпич вам нужен?

И мы всегда молились, помня слова Спасителя: Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6: 33) Господь знает, в чём мы нуждаемся, прежде нашего прошения…

Поначалу даже икон было совсем мало. Потом стали приходить и иконы, и церковная утварь, и даже старинное Евангелие. Когда храм закрывали, народ иконы разбирал, и кто-то в избе в передний угол ставил, а кто-то боялся гонений и опускал иконы в реку. И вот приходит ко мне человек:

– Батюшка, эти иконы моя бабушка в реке выловила.

Так пришли в храм Казанская икона Пресвятой Богородицы, Взыскание погибших, Трёх святителей.

Из Москвы приехал гость, сам родом отсюда:

– Вот вам, батюшка, лампадка. Она из вашего храма.

И, правда, старинная лампадка, сейчас таких не делают.

Из Калуги приехал мужчина:

– Это Евангелие из Вашего храма.

Ещё меня всегда огорчает дорога к нам, точнее, её отсутствие. Полевая дорожка весной и осенью становится непроходимой, машины могут застрять, поэтому и люди часто не едут. И вот Господь послал нам человека. Он приходит и говорит:

– Я вам привезу щебень, песок, старый асфальт – дешево и в долг.

Вот так потихоньку мы и восстанавливаем наш любимый храм Святителя Николая Чудотворца.