Епископ Никита совершил заупокойное богослужение на месте расстрела мирных жителей села Овсорок

9 мая, по завершении Божественной литургии в храме святых первоверховных апостолов Петра и Павла, епископ Козельский и Людиновский Никита совершил заупокойное богослужение на братской могиле расстрелянных 8 января 1942 года местных жителях села Овсорок.

Архипастырю сослужили священнослужители, принимавшие участие в совершении литургии.

За панихидой возносились молитвы о упокоении душ всех приснопамятных вождей и воинов за веру и Отечество на поли брани жизнь свою положивших, от ран и глада скончавшихся, в пленении и горьких работах, невинно умученных и убиенных и всех Победы ради потрудившихся.

Информация о событиях Великой Отечественной войны на территории села Овсорок Жиздринского района

В начале Великой Отечественной войны из Овсорокского сельского Совета на фронт ушли более 315 человек. Погибли и пропали без вести 195 человек. С начала октября 1941 годы село Овсорок и близлежащие населенные пункты были оккупированы немецко-фашистскими захватчиками.
На южной территории Жиздринского района, куда входят село Овсорок и деревня Судимир, в годы войны действовали Брянские и Дятьковские партизанские отряды. Партизаны наносили огромный урон немецким захватчикам. Поэтому оккупанты жестоко карали местных жителей за связь с ними. Но люди все равно уходили в леса. Многие мужчины и подростки, способные носить оружие, искали случая, чтобы уйти к партизанам.
Так, жителями села Овсорок была создана комсомольская группа сопротивления, куда вошли 12 человек во главе с Сергеем Александровым, Семеном Сауниным, Григорием Гольцовым и Александром Маркеленковым. Молодые люди вооружились трофейным оружием (8 винтовок, пулемет, 20 гранат и мешок патронов) и влились в партизанский отряд имени Виноградова.
Молодые разведчики держали под наблюдением железную дорогу на участках Березовский-Судимир и Судимир-Зикеево, а также большак Брянск-Жиздра. Они постоянно докладывали сколько эшелонов, автомашин, обозов прошло по дорогам. Собранные данные передавались советскому командованию.
Из «Книги памяти» В. Ларина:

«Шестнадцатилетний паренек Александр Маркеленков вначале по заданию партизанского руководства, в частности, комнадира отряда Дмитрия Пуклина, собирал оружие и боеприпасы, вел разведку и учет передвижения техники к фронту, ее количества, нумерации воинских частей и подразделений. Весной 1942 года вместо объявленной оккупантами явки молодежи на регистрацию в полицейское управление, он с товарищами Федей Зайцевым, Димой Ракчеевым и Юрой Протопоповым ушел к партизанам в лес в районе д. Любыш».
В дальнейшем молодые патриоты стали привлекаться к минированию проселочных дорог и железнодорожного полотна. Семен Федорович Саунин пустил под откос 6 вражеских эшелонов и был награжден орденом Красной звезды. Александр Данилович Маркеленков уничтожил 5 эшелонов противника.
8 января 1942 года – трагическая дата для с. Овсорок. В этот день немецкие каратели расстреляли 68 ни в чем не повинных мирных жителей.
Накануне этого рокового дня группа бежицких партизан, возвращающаяся с боевого задания по минированию железной дороги и водокачки на ст. Судимир, остановилась на отдых в селе Овсорок. В этот же день со ст. Березовский сюда приехали на санях немецкие солдаты, чтобы найти мастера по выделке овечьих шкур. Получив сообщение о прибытии немцев, партизаны Н. Архипов, Е. Головин и другие решили, не принимая боя, уйти в лес. В это время они находились в доме одного из колхозников, но Михаил Сазонкин открыл огонь из пулемета, фашисты открыли ответный огонь. Пулеметчик был ранен. Немцы повернули обратно, партизаны ушли на свою базу. На следующий день со ст. Судимир прибыл карательный отряд вместе с легким танком. Фашисты стали выгонять все население, из домов, а дома поджигать. В этот день фашисты расстреляли 68 ни в чем не повинных мирных жителей.
Из «Книги памяти» В. Ларина:
«Что на самом деле произошло в селе Овсорок?»

Из воспоминаний подрывника из роты Е.Р. Берндта Николая Дмитриевича Меньшикова:
«В первой половине января 1942 г., группа партизан-минеров в составе Михаила Сазонкина, Федора Ивановича Артамонова, Анатолия Жогина, Семена Саунина и меня, Николая Меньшикова, под руководством политрука Ивана Захаровича Петрова отряда Д. Пуклина, направилась на двух подводах на минирование железной дороги в районе станции Зикеево. К вечеру приехали в село Овсорок Жиздринского района. В этом селе жила семья Семена Саунина. Дальше предстояло пробираться мимо крупных вражеских гарнизонов, поэтому мы решили остановиться в Овсороке в доме Сауниных и хорошенько разведать обстановку.
Знакомый Сауниных дал нам пулемет «Максим», две коробки с пулеметными лентами и отдельно кусок пулеметной ленты патронов на сто. Мы взяли пулемет и отправились ночевать в деревню Кресты, расположенную в двух километрах от села. Деревня находилась в густом лесу, и фрицы туда не заглядывали. Здесь жила тетя Семена Саунина. Приехав на место, мы привели в порядок «Максима», просушили пулеметные ленты. Спать легли поздно. На рассвете опробовали пулемёт. Работает нормально. Поблагодарили тетушку за гостеприимство и поехали обратно в Овсорок.
В селе было спокойно. По соседству с Сауниными играли свадьбу: женился 17 летний паренек на девушке того же возраста. Такие ранние браки совершались для того, чтобы их не угнали в Германию. На чужбину оккупанты угоняли неженатых. К нам в хату зашли старик, жених и невеста и пригласили на свадьбу, просили поздравить молодых от имени советской власти. Мы пошли на свадьбу, поздравили молодых, выпили по стакану самогона и ушли в хату Сауниных. Уехать из Овсорока мы должны были только вечером.
В первом часу дня наш постовой сообщил, что в селе немцы. Выйдя из избы, мы увидели семь подвод, которые спускались от сельской церкви под гору. На каждой повозке (санях) сидело по три немца. «Ребята, погоняем фрицев? — спросил наш политрук Петров и показал на пулемет. — Этой машиной мы им дадим жару, ну как?» Никто не возражал. «Тогда действуем так: ты, Артамонов, останешься на месте у крыльца с подводой, Сазонкин, Жогин и Саунин лягут за плетнем. Мы с ним, — он указал на меня. — Заляжем на вторых санях с пулеметом. Фашистов пропустите до нас. Как мы начнем стрелять – начнете и вы. Понятно? Тогда все по местам!».
Петров лег к пулемету, я — рядом. Ждем немцев. Вот из-за угла показалась первая подвода, за ней вторая, третья. «Держись, Коля, сейчас рубанем», — шепнул Иван Захарович. Немцы ехали медленно и спокойно, ничего не подозревая. Они уже приблизились так, что я хорошо видел лицо пожилого возницы на первых санях, который сидел на корточках, двое сзади расположились спиной к нему, ноги вдоль саней, к задку. «Огонь!» — зычно прокричал Петров и дал длинную пулеметную очередь. Я видел, как «ткнулся» в передок возница, как упал на дорогу его сосед слева, как третий дернулся и больше не шевелился. Петров резко повернул пулемет левее и «Максим» смолк. Отказал, собака! Петров, а за ним и я бросили в сторону немцев три гранаты. Немцы разбежались за хаты. Миша Сазонкин выглянул из-за угла соседней избы, и в тот же миг резанула автоматная очередь – Михаил схватился за плечо. Из-под пальцев его руки, прижимавшей рану, на кожаную куртку, в которую он был одет, струилась алая кровь.
«Образумились, еще обойдут», — с этими словами Анатолий Жогин перескочил через изгородь, укрылся за погребом и повел огонь по задворкам, чтобы не дать немцам зайти нам в тыл. В переулке, за плетнем, я помог Сазонкину остановить кровь. Прижали вену вальком из перчаток, перевязали рану. «Разворачивай, Коля, лошадей на выезд, если что, оторвемся. В лес немцы не сунутся»,- сказал Петров. Я побежал выполнять команду, но при развороте саней, сломалась оглобля. Заметив это, Петров выбежал на улицу, где стояли немецкие лошади и одну из них стал вести за плетень, где были мы с Сазонкиным. В этот момент Иван Захарович был ранен в ногу. Мы с Семеном Сауниным переложили на немецкую подводу пулемет, посадили в сани Сазонкина и Петрова. Я натянул вожжи и погнал лошадей на дорогу, ведущую к лесу.
Артамонов и Жогин прикрывали наш отход. На опушке леса, пока ожидали Федора Ивановича и Анатолия, я устранил перекос пулеметной ленты и «Максим» стал исправным. Подъехали на лошади Артамонов и Жогин. Началась сильная пурга. Раненым было неудобно ехать в санях с пулеметом. Мы переставили пулемет «Максим» на другую подводу, а подводу с ранеными пустили вперед. В отряд добрались поздно ночью смертельно усталыми. Прошло несколько дней и мне, Артамонову и Жогину снова пришлось побывать в Овсороке. Вместо села мы увидели пепелище. После нашей, можно сказать, случайной стычки с оккупантами произошло следующее: в Овсорок прибыл карательный отряд. Озверевшие фашисты расстреляли 45 человек мирных жителей, причем почти все расстрелянные предварительно подвергались тяжелым пыткам; оккупанты подожгли село. Из 220 дворов осталось только 15. Об этом злодеянии оккупантов секретарь Орловского обкома партии Александр Павлович Матвеев 21 февраля 1942 г. докладывал Центральному Комитету ВКП(б)». (Брянский партийный архив, фонд 1650.)
Местные жители похоронили расстреляных мирных жителей в одной могиле возле сельского Дома культуры. На могиле соорудили постамент, на котором высечены фамилии убитых жителей. У основания постамента установлена плита из мраморной крошки с надписью: «Здесь похоронены жители с. Овсорок, зверски расстрелянные немецко-фашистскими захватчиками 8 января 1942 г.»

Из воспоминаний Веры Трофимовны Орешонковой,
родившейся 26 сентября 1924 года

«Самые страшные годы были 1941-1942. Было холодно, голодно. Свирепствовали полицаи. Фашисты беспощадно уничтожали мирное население. Так, 8 января 1942 года, после посещения села партизанами, озверевшие фашисты согнали мужское население к зданию магазина. Было расстреляно где-то человек 70 стариков и детей. Целых 2 недели не давали захоронить их тела. Немцы подожгли дома. Фашисты уехали, а село все еще горело».

Из воспоминаний ветерана Великой Отечественной войны Сергея Викторовича Чвоканова, уроженца деревни Судимир

«С начала октября 1941 по август 1943 года наша деревня находилась под временной окккупацией немецко-фашистских захватчиков. Это были самые мрачные времена. Появились виселицы, на которых вешали тех, кто не пожелал мириться с новым порядком. Жить с каждым днем становилось не только трудно, но и опасно.
5 августа 1943 года были освобождены города Орел и Белгород. К этому времени все население деревни Судимир разными путями сумело укрыться в окрестных лесах. Немцы уже стали выгонять всех жителей района из своих поселений и направлять в пересыльный лагерь Улемля, а дальше в концлагеря Белоруссии, Прибалтики, Польши и Германии. Деревни сжигали.
На 333-м разъезде я, братья Григорий и Николай Маклачковы, а также группа моих друзей ушли вглубь леса и облюбовали небольшой островок среди труднопроходимого болота. Одна женщина решила пойти в деревню посмотреть, что и как там. Переходя через железную дорогу, ее задержала немецкая охрана. Так они узнали о жителях, спрятавшихся в лесу. Немцы выгнали из леса всех, кого нашли и отправили в Улемльский лагерь (сборный пункт). Моя семья и еще несколько семей остались в лесу. Так прошло две недели. Затем в лес пришла группа военных, которые приказали собраться в одном месте. Один офицер в форме пограничника достал из полевой сумки списки, и всех, кто был причастен к сотрудничеству с немецкими властями, забрали под охрану и отправили в неизвестном направлении. А оставшимся сказали, что они свободны и могут идти в деревню. Радости было очень много, мы были счастливы, что пришел день освобождения».

Летописи войны Жиздринского района

Сообщить о проблеме

По материалам  Калужской областной научной библиотеки имени В. Г. Белинского