Этими историями со мной поделилась матушка Арина, супруга священника Сергия Барыкина, настоятеля Благовещенского собора города Козельска. Надеемся, что каждый найдет в этих историях полезное для себя: кто-то – назидание, кто-то – лекарство от уныния.

Максималистка

Матушка Арина

В детстве меня называли максималисткой. Всегда была целеустремленная, любила не просто плыть по течению, а искать во всем смысл, ставить перед собой цели и добиваться их. Мама у меня работала врачом, папа был профессиональным спортсменом. Он и нас, детей, приучал к спорту. Я занималась художественной гимнастикой, имела юношеский разряд.

Любила всему учиться и посещала множество кружков. Помню, как новая классная руководительница расспрашивала нас об увлечениях, и некоторые мои одноклассники не знали, что ответить.

– Чем увлекаешься?

– Да ничем… Телевизор смотрю…

Или:

– Да ничем… Во дворе гуляю…

А я в ответ на этот вопрос стала перечислять свои кружки: в понедельник вязание, во вторник, четверг – гимнастика, в среду – курсы парикмахеров, в пятницу – кройка и шитье, после кружков, по вечерам – музыка (я училась играть на аккордеоне). Учительница не поверила и стала меня стыдить:

– Как тебе не стыдно обманывать?! Невозможно одновременно заниматься во всех этих кружках!

А мне было обидно, потому что я говорила правду.

Другая атмосфера

Вообще учеба в школе стала для меня настоящим испытанием на прочность: меня больше тянуло к общению с людьми церковными, а в школе сложно было найти друга по духу. Все в классе знали, что я хожу в храм, и многие этого не понимали.

Занятия в кружках стали отдушиной – они приносили мне радость: там царила совершенно другая атмосфера по сравнению со школой. Какие чудесные и интересные педагоги там преподавали! Я с нетерпением ждала начала учебного года, чтобы поскорее записаться в свои кружки.

В родительской семье

Я еще в школе выучилась на парикмахера и обеспечивала себя карманными деньгами

Мы с моим супругом похожи: оба выросли в многодетных семьях. Он – старший в семье, где росли 9 детей, я – младшая в семье, где росли пятеро. Мне всегда приходилось донашивать за старшими одежду, и я решила научиться перешивать старые вещи. Научилась, и у меня стало получаться так хорошо, что перешитую мной одежду даже покупали.

Родители нас держали строго, карманными деньгами не баловали, и я еще в школе выучилась на парикмахера и сама обеспечивала себя карманными деньгами.

Сейчас мои родители на пенсии, радуются внукам, а их уже 17.

Уж я-то никогда не стану матушкой

Отец Сергий и матушка Арина

У нас с мужем с детства был общий духовник – протоиерей Сергий Поляков. Он служит в храме Рождества Пресвятой Богородицы в селе Роща, недалеко от Боровского монастыря. Он нас учил жить честно. Я была очень близка с его матушкой Татьяной, даже жила у них в семье на каникулах. У нее была нелегкая судьба.

И я тогда про себя думала: уж я-то никогда не стану матушкой. Еще мне казалось, что каждая матушка должна обладать какими-то выдающимися качествами, ведь ей тоже приходится общаться с прихожанами, отвечать на какие-то вопросы, и нужно делать это грамотно.

Приходилось вставать в 4 часа утра

После школы я поступила в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия. Еще до вступительных экзаменов нас, юных девушек, отправили на месяц в Первую градскую больницу ухаживать за тяжелыми больными, причем после этой практики количество желающих учиться на сестер милосердия сильно сократилось.

Те, кто остался, сдали вступительные экзамены и приступили к обучению. Мы с родителями жили тогда в Наро-Фоминске. На протяжении нескольких лет мне приходилось вставать в 4 часа утра и спешить на электричку, чтобы доехать до московского училища и не опоздать на занятия. На дорогу уходило по два часа в один конец. В 15 лет заставить себя ежедневно вставать так рано, конечно, было тяжело, но отец укреплял наш характер с детства. Говорил: «Каждый должен идти и добиваться всего сам».

Атмосфера в училище оставила неизгладимый след в моей памяти. Особенно запомнились беседы с нашим духовником, отцом Аркадием, многоуважаемым и ныне здравствующим епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном (Шатовым), который опекал, оберегал и вразумлял нас, тогда юных студенток. Постоянные послушания приносили мне душевную радость, а высокий уровень медицинской подготовки пригодился и на работе, и в последующей семейной жизни.

Каким хрупким бывает человек!

Здесь впервые осознала, какая тонкая грань проходит между жизнью и смертью

После окончания медицинского пошла работать в отделение реанимации. Здесь впервые осознала, какая тонкая грань проходит между жизнью и смертью. С болью в душе слушала, как врач иной раз сообщал родственникам о смерти близкого им человека: «Простите, мы сделали все возможное». Каким хрупким бывает человек! Вот он неделю назад ходил на работу, воспитывал детей – и вдруг оказался в реанимации.

Было здесь место и для утешения: сутки дежурства прошли, все живы – радость переполняет, но не остается больше сил физических, и одно желание: доехать до дома и выспаться.

Как я влюбилась

Я уже упоминала, что с раннего возраста ходила в храм. Стояла всегда на клиросе и познавала азы церковного песнопения. Мой будущий супруг тоже с детства алтарничал в этом же храме. Мы окормлялись у одного духовника, ездили вместе в паломнические поездки, но никогда не общались близко. Немногословный, выдержанный алтарник из многодетной семьи – это все, что на тот момент я о нем знала.

Поступив в духовную семинарию, Сергей в последний раз поехал в паломническую поездку с духовником. Там же оказалась и я. В конце путешествия наша группа остановилась переночевать на озере, и внезапно будущий супруг предложил мне покататься на байдарке. Мы толком и не успели поплавать: у нас не имелось спасательных жилетов, и нас сразу остановила водная полиция. Но я вдруг увидела Сергея словно в первый раз – и влюбилась.

Полетела на крыльях – просить матушку Матрону вручить меня рабу Божию Сергию

Вернувшись домой, первым делом поехала – нет, полетела на крыльях – просить блаженную матушку Матрону походатайствовать за меня перед Богом и вручить меня рабу Божию Сергию.

Через два года мы обвенчались. Мой муж был уже студентом второго курса семинарии. Вскоре он принял сан диакона, а после и священника.

Отец Сергий в Благовещенском храме Козельска

Взгляды и мечты

Взгляды у меня традиционные. Муж – глава семьи, и прямая обязанность любой жены – слушаться мужа. Ведь выходишь замуж за человека, который берет на себя обязанность защищать семью, вести ее к спасению. Знаю, что мне возразят: что делать, если муж – неверующий? Думаю, нужно быть мудрой, набраться терпения и своим примером показывать свою веру, делать любое дело как для Бога. И если муж неверующий, Господь с него спросит, он сам будет за это отвечать.

А вообще я, конечно, не могу давать никаких советов, поскольку сама еще молодая матушка и не дерзаю никого наставлять. Просто делюсь своими историями, возможно, кому-то они будут интересны, может, кто-то улыбнется, может, у кого-то настроение станет чуть-чуть лучше…

Мне 29. Что я могла успеть за эти годы? Получить образование и поработать в реанимации? Родить пятерых детей? Это, конечно, неплохо. Но хочется еще многое успеть. У меня большие планы, которые поддерживает мой муж и которые очень хочется, с Божьей помощью, осуществить. Во-первых, воспитать своих детей добрыми христианами. Также есть у меня желание служить людям, и я мечтаю организовать богадельню. Вот такие планы – если, конечно, будет на то воля Божия.

Первый приход

Хорошо помню наш первый приход. Батюшка еще учился, а также служил диаконом в Никольской церкви в Калуге, и все время тратил на служение и учебу. У нас росла маленькая дочка, я ждала второго ребенка, и мы снимали жилье у одной бабушки в двухкомнатной квартире: в одной комнате жила сама бабушка, в другой мы. Она нас пустила, чтобы мы платили коммунальные платежи, и ей было полегче. Наша комната была 2 на 3 метра.

Родственники советовали мне:

– Ты поезжай пока к родителям и поживи отдельно!

А я думаю: как же мы с мужем будем жить отдельно?!

Бабушке, конечно, от нас здорово досталось: Настенька начала ходить, и ей было тесно в нашей маленькой комнате, она все рвалась к бабушке и открывала дверь к ней с ноги – уследить не всегда получалось. Дверь стучала, хозяйка пугалась, роняла очки, потом их искала.

Пожар

Один раз Настя простудилась, и я поставила на водяной бане парафин, чтобы сделать ей прогревание. И мы обе с ней уснули. Просыпаюсь от стука в окно. Выглядываю: пожарный в каске. Знаками мне показывает: дескать, открой окошко – пожар! Я еще думаю: интересно, где пожар? Нужно, наверное, доброе дело сделать: где-то в подъезде пожар, а мне нужно пожарному помочь и его впустить.

Пожарный развернулся, в шоке пошел в нашу комнату и снова вылез через окно

Окно открываю, он влезает, бежит на кухню. А у нас было очень тесно, и я открывала верхнюю дверцу шкафа, вешала на нее постиранную детскую одежду. Сама я со своим ростом 158 см до этой дверцы головой не доставала, а к возвращению батюшки ее закрывала. А тут она была открыта, пожарный мчится, с разбегу ударяется каской об эту дверцу с мокрыми ползунками и как мячик отскакивает. Удар был сильный, и я очень испугалась, что он себе что-нибудь повредил.

Пожарный, пересилив боль, снова рвется на кухню, я с Настей на руках бросаюсь за ним. Видим пламя: горят плита и шторы. Он, видимо, был ошеломлен ударом – встал как вкопанный и смотрит на огонь. Тогда я одной рукой схватила чайник, вылила его на плиту и шторы – и пламя погасло. Все в копоти. Пожарный развернулся, в шоке пошел в нашу комнату и снова вылез через окно.

Тут наша бабушка от подруги вернулась. Зашла на кухню, огляделась вокруг, а потом сказала мне:

– Деточка, пойду-ка я снова в гости.

Мы потом, конечно, кухню отремонтировали.

Не беспокойтесь, деточки!

Семья Барыкиных

В нашей комнате стоял диван, мы с батюшкой на нем спали. Он был совсем старый и в конце концов провалился окончательно, так что мы уже лежали на пружинах. Отец Сергий решил его отремонтировать, и я пошла спрашивать разрешения у бабушки. Она мне спокойно ответила:

– Не беспокойтесь, деточки! На этом диване у меня муж умер и сын умер. Так что не переживайте – ремонтируйте его на здоровье!

И меня охватил ужас. Когда я работала в реанимации, многие врачи и сестры могли прилечь на пустые койки больных, а я почему-то никогда этого не делала, думала о том, что на этих койках люди умирали, а я на них буду отдыхать. Брезговала, видимо. И вот теперь Господь меня так смирил.

Второй приход

На втором приходе я училась уповать на Бога. Это было село Зикеево Жиздринского района. Храм полуразрушенный, заросший травой. Дом приходской – летний, щитовой, зимой в нем жить очень холодно, туалет на улице. Помню, как стояла в холодный ветреный день перед нашим новым жильем с двумя младенцами на руках и, не буду скрывать, потихоньку плакала. Батюшка, правда, сразу же вырыл яму, сделал канализацию.

Прихожане были настроены воинственно против очередного священника

В первую очередь на этом приходе нужно было заниматься храмом, потому что прихожане были настроены воинственно против очередного священника. Мы поняли, что предыдущие батюшки, видимо, в силу тяжелых жилищных условий, пытались что-то сделать для своего дома, для семьи, а прихожане желали видеть в них аскетов, которые бы в первую очередь восстановили храм.

Мы с отцом Сергием, видя такое отношение, сразу поняли, что нам нужно смириться с тем, что есть, потерпеть и в первую очередь сделать так, чтобы в приходе воцарился мир и храм был восстановлен.

Как я перестала роптать на бытовые трудности

Появилось отрезвляющее чувство, что все мы под Богом ходим, и нужно ценить то, что у нас есть

Иногда я в душе роптала, что живем мы в селе, и живем бедно, что домик наш холодный, приход недружелюбный, ну и прочее. И вот как-то у нас чуть не случилось несчастье. Дело было так. Ничто не предвещало плохого, все было как всегда: обычный обед, потом я стала мыть посуду. Почистила нашей младшей дочке огурец, и она его тихонько грызла. Маленький такой, аккуратный огурчик.

Вдруг я увидела, как Олечка начала бледнеть, потом посинела – подавилась. Я пыталась ей помочь, но ничего не получалось. На мои крики прибежал батюшка, и мы делали все, что в наших силах: и переворачивали ребенка, и трясли, и пытались достать злосчастный кусочек огурца, но он, видимо, застрял где-то, и все наши усилия ни к чему не приводили.

Помню, какой ужас, какой страх, какое отчаяние я испытала. Ближайшая больница за 80 километров, фельдшер не поможет, да и пока он прибежит… Мы с батюшкой горячо молились на коленях, и в конце концов дочка как-то откашлялась.

Но с тех пор весь мой ропот как рукой сняло. Появилось такое отрезвляющее чувство, что все мы под Богом ходим, и нужно очень ценить то, что у нас есть, потому что все эти бытовые трудности – просто мелочи по сравнению с потерей ребенка.

Людей нужно просто приголубить

Барыкины

Наша церковь внутри оказалась покрашена в грязно-розовый цвет, и мы решили первым делом ее красиво покрасить. Среди прихожан была строитель-профессионал. Батюшка обратился к ней за помощью, но она ответила в сердцах:

– Чтобы покрасить храм, мне нужно семь помощников!

Такой был общий настрой у прихода, можно сказать, даже агрессивный. И мы поняли, что людей нужно просто приголубить, полюбить их такими, какие они есть, чтобы сердца их оттаяли.

И тогда мы с батюшкой вдвоем за два дня покрасили весь храм. Удивительно, что наши дочки, которым на тот момент было два года и четыре месяца соответственно, не помешали нам это сделать: вели себя спокойно.

Мы, правда, не смогли все правильно очистить и прошпаклевать, как делают профессионалы, но красили с усердием. Интересно, что спустя много лет наша краска все еще держится. В храме стало красиво.

Каждый воскресный день после службы мы стали устраивать совместные трапезы, а потом батюшка организовывал беседы на разные темы, которые очень помогли сплотить приход. Постепенно отремонтировали крышу храма, построили колокольню, сделали трапезную, новые полы и иконостас, провели воду. Большим событием для всего села стала установка нового купола вместо самодельного, который держался на бочке вместо барабана.

Но главное: постепенно отношение прихожан к нам изменилось, и они на нашу любовь тоже ответили любовью. Стали приходить к нам в гости на чай, кто держал корову – давали молоко. Со временем мы собрали дружный приход, люди шли к нам после работы, чтобы скосить траву возле храма, прибраться, принести воды.

Наш третий приход

В 2013-м году отца Сергия перевели в Благовещенский храм города Козельска, назначили настоятелем храма, духовником православной гимназии и руководителем миссионерского отдела. Этот перевод был совершенно неожиданным и стремительным, и приняли нас вначале так же неблагосклонно, как и на втором приходе.

До нас настоятелем храма здесь служил чудесный священник, и прихожане, видимо, опасались, что новый молодой настоятель будет обижать прежнего – их любимого батюшку. Приходилось мне слышать колкости, замечать неприязнь. Такое отношение было очень тяжелым для нас, ведь моя семья приехала сюда не по своей воле: священников, как военных, переводят с прихода на приход.

Первое время я унывала: чужой город, никого не знаешь, батюшка на послушании. Сидишь с детьми в съемной коморке и перебираешь мысли: как хорошо было раньше, и что мы здесь делаем. Тогда я старалась взять себя в руки, собирала детишек, сажала их в коляску и отправлялась в Оптину пустынь. Идти до монастыря, слава Богу, недалеко – минут сорок. Молилась преподобным, вымаливала себе утешение. С неописуемой радостью встречала вечером измотанного мужа, рассказывала ему, как мы путешествовали с детьми.

И только когда наши прихожане убедились, что отец Сергий не обижает их батюшку, отношение прихода к нам изменилось. Со временем нас полюбили, стали помогать по возможности.

Город, где нам хочется жить

Козельск – это старинный город, рядом с ним находится духовный центр России – Оптина пустынь. Мы с батюшкой поняли, что это тот самый город, где нам хочется жить.

В нашем Благовещенском храме служили знаменитые священники: иеромонах Рафаил (Шейченко), игумен Никон (Воробьев). Батюшка всегда говорит, что чувствует реальную помощь от отца Рафаила (Шейченко), который тоже занимался ремонтом церкви, а сейчас прославлен в лике преподобноисповедников и почивает мощами в Преображенском храме Оптиной пустыни.

Благовещенский храм

Баба Лена

На каждом приходе бывают особые люди, и у нас есть особый человек – баба Лена. Ей 80 лет, и она очень строгая и суровая. В любом храме есть такая бабушка, но нам с нашей еще повезло: она не разрушает, а созидает. Когда моют иконостас, она собирает группу бабушек, и они все прибирают, чистят лампадки, подсвечники. И они все ее слушаются – попробуй её не послушаться. Она – их генерал.

Но главное, она хоть и строгая, но справедливая, говорит по существу. Правда, многие стараются ее избегать: нам ведь тяжело правду о себе слушать.

Достается и батюшке. Она подходит к нему под благословение и спрашивает строго:

– У тебя расческа-то есть?

Мне тоже достается. Зовет она меня не Ариной, а Иринкой и постоянно делает замечания, причем, все по существу: стою я не так, младенца держу не так, то поздно прихожу с детьми, то дети не должны сами свечки ставить, а то подсвечники пачкают. Так баба Лена учит меня смиряться.

Как баба Лена беспокоилась о нашем жилье

Недавно баба Лена узнала, что мы с нашими пятью детьми много лет снимаем жилье, а собственного не имеем, и перспективы тоже никакой. Тогда она мне сказала:

– Ты, Иринка, приезжай ко мне, мы с тобой напишем обращение к президенту.

Бабушка никак не отставала, и мне пришлось к ней поехать, хотя я, конечно, знала, что никому не буду отправлять наше с ней послание. Но записать я его записала под диктовку бабы Лены, и выдержано оно было примерно в таких тонах: «Мое сердце вопиет от несправедливости».

А тут она мне говорит:

– Иринка, мне во сне явилась Матерь Божия. Я у Нее спрашиваю про тебя: «Почему нашей Иринке не помогаешь?!»

– Баба Лена, как же ты осмелилась так спросить у Самой Богородицы?! Хоть и во сне…

– Ты слушай дальше! Матерь Божия мне ответила! Она сказала: «В октябре матушка родит, и жилье у них будет».

– Ну и дела, баба Лена…

Что хотите, то и думайте, но 8 октября, в день именин батюшки, я родила дочку. В этом же месяце нам выделили 8 соток земли и разрешили на этом месте построить домик.

На прогулке

Самое ценное

Один раз в будничный день у нас в храме запахло гарью. Батюшка велел всем взять самое ценное и выйти на улицу. И каждый взял самое ценное: кто-то сумку, кто-то одежду, кто-то детишек. Вышли, стали оглядываться: стоит наша повариха с половниками в обнимку.

Храму жертвуют ветхую посуду, и у нее за свечным ящиком есть закуток, где она готовит, а мы все обедаем: алтарники, пономари, клиросные, те, кто помогает в храме, – вместе с детишками человек 30 в течение дня набирается. И тут нам как раз подарили новые половники.

Вышел батюшка, отменил тревогу. Оказалось, староста забыл открыть вентиляцию в котельной. И так смешно всем стало, как повариха стоит и половники к груди прижимает.

Испытание

Наш сын Тихон родился слепым, сейчас ему полтора года. Батюшка говорит, что его слепота – своего рода испытание нашей веры и терпения. Думаю, что так и есть. Потому что одно дело, когда у тебя все хорошо, и ты славишь Господа, и другое дело, когда все происходит не так, как хотелось бы, и в этих обстоятельствах проверяется твое доверие к Богу.

Одно дело, когда у тебя все хорошо, и другое дело, когда все не так, как хотелось бы, и в этих обстоятельствах проверяется твое доверие к Богу

Когда мне принесли младенца в первый раз кормить, я обратила внимание, что у него очень красивые голубые глазки, но они какие-то пустые. Рассказала мужу, он ответил:

– Не переживай, тебе показалось: у всех младенцев взгляд не сфокусирован.

Но я продолжала беспокоиться, и через неделю мы повезли Тихона на прием к офтальмологу. Врач сказал:

– Вы понимаете, мамочка, что ваш ребенок – слепой?

Мой ежедневник

В гостях у Барыкиных

Дни стали для меня какими-то пустыми, не было желания что-то делать, просто жить дальше. Раньше я вела ежедневник, и его страницы были исписаны планами, задумками, предстоящими делами.

После того как я узнала, что мой сын слепой, и никакая моя энергия, никакие старания не могут ему помочь – у меня как-то опустились руки. Думала о том, что Тихон никогда в жизни не увидит меня, свою маму, не увидит отца, сестер, братика. Шли дни, а мой ежедневник оставался пуст – чистые страницы.

Я знала, что нужно жить дальше. Брала ежедневник в руки, листала, читала прошлые записи – и пыталась снова стать такой же неунывающей, деятельной, жизнерадостной, какой была раньше. Время, молитвы, поддержка мужа утешили и укрепили меня. В той ситуации легко можно было понять, кто в нашей семье сильнее духом – и, конечно, это был батюшка.

Советы

На данный момент Тихон перенес три операции, и ему предстоят еще операции, но не для того, чтобы вернуть зрение, а просто для поддержания того состояния, в котором он находится сейчас. Иначе глазки будут его беспокоить.

Прихожане, узнав про слепоту нашего сыночка, сочувствовали нам, стремились помочь, советовали – чего только не советовали, например, читать на каждый глазик 40 раз «Отче наш». Были, в том числе, и странные советы: колоть в глаза белок и тому подобное. Но это было от сердца.

Так хочется верить в чудо

Баба Лена посоветовала показывать Тихону рассвет, чтобы он смотрел, как солнце всходит – и тогда он обязательно когда-нибудь увидит рассвет на самом деле. Из всех советов, странных и даже смешных, этот мне показался самым действенным. Так хочется верить в чудо.

Наши детишки

Все наши детишки названы по святцам. Старшая, Настя, – очень покладистая. Творческая личность. Учится в первом классе православной гимназии и после уроков готова часами лепить и рисовать. Незаменимая моя помощница. По собственной инициативе может покачать кроватку с младшими, присмотреть за братьями и сестрами.

Шестилетняя Оля – по характеру начальник, любит дисциплину в семье. Ей нужно все знать, отчего и почему. Читает лучше, чем Настя, и обе любят играть в шашки. Еще Оля очень энергичная и деятельная. Недавно отправилась погулять в садике возле дома и принялась чистить снег. Когда я вышла к ней, то была даже несколько испугана объемом работы, которую, совершенно добровольно и с усердием, проделал шестилетний ребенок.

Серафим во всем подражает папе, что папа делает, то и сын. В свои три года любит трудиться, и нужно внимательно присматривать за ним, потому что он может с энтузиазмом распилить подоконники (чужие) и тому подобное.

Тихону полтора. Я опасалась, что все мы будем его жалеть, и он из-за этого может вырасти эгоистом, поэтому мы стараемся делать вид, что не замечаем его недуг, стараемся растить его как здорового ребенка, но это, конечно, очень сложно. Он пошел в год и три, хотя обычно слепые дети идут гораздо позднее: предпочитают передвигаться на четвереньках. А у нас просто много детей, и он тянется за ними. Очень любознательный, хорошо ориентируется, мне иногда кажется, что он видит. Все трогает, пробует на ощупь – у него даже всегда ноготки стерты.

Самой младшей, Машеньке – три месяца. Когда я ее рожала, батюшка и дети молились за меня.

Детская молитва

Как мы живем

Недавно мы с батюшкой уложили детишек спать, сидим на кухне, наслаждаемся тишиной, пьем чай. Вдруг Серафим заходит – несет на руках Машу. Я испугалась очень: все-таки ему только три, мог уронить младенца. Но смотрю: держит крепко. Оказывается, она проснулась, закряхтела, и тогда он тоже проснулся, встал и понес сестру родителям. Вот такая у нас взаимовыручка. Стараюсь организовать режим, порядок, все-таки в многодетной семье должен быть режим.

Вечерами, когда нет службы или общественных дел, мы собираемся всей семьей в маленькой комнате и читаем детям жития святых, или батюшка объясняет смысл притчи, играем в шашки, шахматы, просто разговариваем с детьми. После молимся и идем «крестным ходом» по дому – для малышей это целое событие. Батюшка каждому дает нести икону или свечу, и считается огромным счастьем нести впереди фонарь, сделанный папой.

Серафим и Машенька

Чудеса на каждом шагу

Чудеса в нашей семье на каждом шагу. Вот совсем недавно я была озабочена тем, что Тихону нужны специальные игрушки. Покоя мне не давали их цена и скудный ассортимент. Настя говорит: «А давайте сами сделаем!» Сделали, но шалун растет, и наша фантазия отстает от его любознательности. Позвонила подруга: «Высылаю для Тихона суперкачалку». Оказалась, это та самая качалка, о которой я мечтала и говорила о ней только батюшке.

Вечер в семье Барыкиных